Авторы Белого Ворона - Женя Павловская

[je_nny]

С Женей Павловской мы тоже познакомились в Самиздате – нас объединяет многое: и возраст (мы обе из «эпохи Москвошвея»), и схожий взгляд на мир, и чувство юмора, и имя – в конце концов!
Я писала о Павловской у себя в ЖЖ, поэтому сейчас объединила старые тексты и слегка их отредактировала.



Женя Павловская родилась в Нижнем Новгороде (бывший г. Горький), окончила химический факультет горьковского университета и аспирантуру в Ленинградском университете, преподавала в Горьковском политехническом институте. Работала внештатным корреспондентом в городской газете. Была восемь лет в «отказе» на выезд из СССР. С 1987 года проживает в Бруклайне (район Бостона), где организовала журнал «Бостон. Русский Бюллетень», много лет распространяющийся в пределах Новой Англии. Печаталась в разных газетах, в журналах «Театр», «Крокодил», в альманахах «Земляки», «Бостон. Город и люди» и др. Издала несколько книг, в том числе стихи для детей, выступала на радио.
Женя Павловская на МЕГАЛИТЕ
Две главные книги Павловской – «Жизнь и Еда» и «Обще-Житие». Начну со второй: в ней 39 рассказов из «прежней жизни» – Советский Союз, молодость, дружба, любовь… И замечательный Женин юмор. Эпиграфом к книге служат стихи самой Павловской:
Где подушка и чай – если даже вдвоем –
Может быть, это кров – не всегда это дом…
Я в рукав спрячу грусть,
Не уйду сгоряча,
Помолчу, поклонюсь,
За нечаянный чай.
И забуду о том.
Средь потерь и даров
Не всегда бабе – дом,
Хорошо, если кров.
В книгу вошли все мои любимые рассказы: и «Желтая субмарина», и «Жанка», и «Поганый садик», и «Быть балериной и – конечно же! – «Одинокий ночной мотоциклист». Воспользуюсь словами Наума Коржавина – из аннотации: «Доброжелательный юмор, с которым Женя Павловская воспринимает и рисует тех, о ком пишет, кажущаяся легкость, с которой она это делает, отнюдь не заслоняет ощущения трагичности самих этих судеб и эпохи, с которой они связаны».
Другая книга – «Жизнь и Еда» – не только и не столько о Еде, сколько о Жизни. И о самой Жене – хозяйственной и веселой, уютной и остроумной, гостеприимной и язвительной. А вот какова ее Муза:

Муза моя – кухарка,
Не легкокрылая фея,
Дышала мне в шею жарко,
Борщом и котлетами вея –
Не духами и не туманами –
В фартуке старом с карманами.
Хватала меня за руку:
Мол, мало в рассказе лука,
Хватала себя за сердце:
Ох, мало в концовке перца!
– Уйди, – говорю, – толстопузая,
Какая ты, к дьяволу, Муза!
У муз не такая фигура!
Пой, дура, про литературу!
Про тучки, про утро раннее,
А ты нудишь про баранину!
Тут Муза надула губы:
– Со мною нельзя так грубо,
Я стара, мне немало лет –
У меня и нервы, и зубы,
И запоры, и диабет…
Глаза у бедняжки вспухли,
Заплакала – сил моих нет.
Ну ладно, пошли на кухню,
Изжарю тебе омлет.

Когда б вы знали, из какого сора, растут стихи, не ведая стыда! Вот именно. Из небесного и прелестного, цветочного и сердечного, заоблачного и вечного – это любой стишок сочинит. И сочиняет. А вы попробуйте, как Женя Павловская, из того, что под руку подвернется: из полыни и крапивы, из вороньих стай над канадскими полями, из старых серых сарайчиков, из крема для загара, из телефонных звонков…
Песочное золото мексиканских пляжей…
Ленивая волна Великого океана, притворяющегося Тихим…
Леденцы, сырки и пепси-кола…
Елисейские поля девичьих снов и узкие – вот черт! – парижские шмотки...
Посолите, поперчите – поострее, поострее, возьмите перчик чили, чтобы во рту заполыхало огнем! Добавьте щепотку ностальгии и добрую пригоршню юмора. А еще – восклицательные знаки кактусов, длинные тире американских дорог, и все точки, и все запятые, которые расставил Бог вдоль листа Вашей судьбы. Так просто?
Просто и сложно, весело и грустно, мудро и наивно, забавно и прекрасно – такую наваристую солянку умеет готовить только Женя Павловская!
Леди Джессика Джонс из Майами
Обладала кривыми ногами
И ужасно большою
И прямою душою.
Что ужасней - подумайте сами.