Читаю...

[je_nny]

 
Софья Андреевна Берс во времена ее помолвки со Львом Толстым, сентябрь 1862 года.

Читаю вот это: Павел Басинский. Лев Толстой - Бегство из рая

И такая тоска что-то меня забрала...
Конечно, я все это давно знала, и читала Кузьминскую, и Сухотину-Толстую, и саму Софью Андрееевну, не говоря уж обо Льве Николаевиче...
Давно читала. А сейчас заново переживая их жизнь, затосковала.
Что-то мне ТАК Софью Андреевну стало жалко...
Вышла замуж за гения, ей 18, ему тридцать четыре...

 
Л. Н. Толстой (1856). Фотография С. Л. Левицкого

Зачем-то дал ей, невинной, прочесть свои дневники...
И физическая сторона брака ее ужасала...
И вот что вышло:
«Из тринадцати детей, которых она родила, — писал сын Толстых Илья Львович, — она одиннадцать выкормила собственной грудью. Из первых тридцати лет замужней жизни она была беременна сто семнадцать месяцев, то есть десять лет, и кормила грудью больше тринадцати лет…»

Как-то меня это подкосило.

:

Что я люблю:
В душе покой.
В голове мечту.
Любовь к себе людей.
Люблю детей.
Люблю всякие цветы.
Солнце и много света.
Лес.
Люблю сажать, стричь, выхаживать деревья.
Люблю изображать, т. е. рисовать,
фотографировать, играть роль;
люблю что-нибудь творить — хотя бы шить.
Люблю музыку с ограничением.
Люблю ясность, простоту, талантливость
в людях.
Наряды и украшения.
Веселье, празднества, блеск, красоту.
Люблю стихи.
Ласку. Сентиментальность.
Люблю работать производительно.
Люблю откровенность, правдивость…

Что я не люблю:
Вражду и недовольство людей.
Пустоту в душе и мысли, хотя бы временную.
Осень. Темноту и ночь.
Мужчин (за редкими исключениями).
Игру за деньги.
Затемненных вином и пороками людей.
Секреты, неискренность, скрытность,
неправдивость.
Степь.
Разгульные, шумные песни.
Процесс еды.
Не люблю никакого хозяйства.
Не люблю: бездарность и хитрость,
притворство и ложь.
Не люблю одиночества.
Не люблю насмешек, шуток, пародий,
критики и карикатур.
Не люблю праздность и лень.
Трудно переношу всякое безобразие.

Comments

[fulgur-conditum.livejournal.com]

Всё это не так страшно, если забыть о том, что тринадцать беременностей - это если не тринадцать, так семь-восемь послеродовых депрессий, которые, судя по чувствительности и сентиментальности Софьи Андреевны, пройти незамеченными просто не могли.
По сути, и кормление грудью, и роды, и беготня в туалет то с тошнотой, то с расстройством мочеиспускания, и, и... - всё это в радость само по себе, человеческий организм не испытывает отторжения к этим физиологическим аспектам деторождения (по своим двум знаю). А вот гормональные вихрения нервов, усиливаемые социальной обстановкой вокруг - совсем другое дело. Аграрное общество было к ним беспощадно, в отличие от аристократического, прикладывавшего все усилия для того, чтобы удержать мамашу от истерик и комплексов. И вот в этой области Лев Николаевич со своими идеалами вполне мог напортачить.

[too-smart.livejournal.com]

Послеродовые депрессии? 7-8?
На фоне нескончаемых СМЕРТЕЙ детей?
Я не стала об этом, но если уж сочувствовать Софье Андреевне, то в этом.
Цифры родов и кормлений впечатляют, конечно...
Но три ребенка, умершие до года или в год, один - в пять лет и потом самое страшное - самый Богом Данный в 44 матери и 60 отцу, самый необыкновенный, самый-самый похожий на отца лицом и духом, средоточие Веры, Надежды и Любви Ванечка, сгоревший в неполные семь лет за полтора дня от скарлатины...
Я в туманной юности прочитала про Ванечку и с тех пор стараюсь держать на особой заметке и всячески оберегать Кристаллы. Он был именно Кристаллом, рожденным почти за 150 лет до основной волны.

[fulgur-conditum.livejournal.com]

Ну, я тоже не стала об этом, чтобы не вносить в разговор совсем уж трагические ноты и не травмировать чувства читающих пост матерей, но...
По профессии я археолог; мне приходилось работать на памятниках, где детские захоронения составляли 60-70% от общего количества погребений. Если бы у женщин того времени была такая же страшная чувствительность к этой теме, как у нас, все они сходили бы с ума и никого, кроме сумасшедших, в числе наших предков не было бы.
Это не значит, что им было всё равно. Но всё же высокая детская смертность воспринималась как нечто относительно естественное (к слову, у высших млекопитающих чаще всего большая часть помёта тоже гибнет в раннем возрасте). Природа придумывает свои механизмы психологической защиты от таких явлений; большое количество родов - один из них.

Помимо отвлечённого научного опыта, у меня есть и непосредственный опыт общения с пожилыми женщинами-крестьянками, заставшими время, когда младенческая смерность была высокой. Так вот: они рассказывали с удивительным хаднокровием вещи, от которых мне хотелось затыкать уши и прятаться под диван.

Тем, что мы сейчас имеем возможность выхаживать и выпускать в полноценную жизнь детей, которые сто лет назад были заведомо обречены на гибель, мы всецело обязаны науке. Этой же науке мы обязаны и своей гиперчувствительностью: чем дальше человек уходит от обезьяны, тем более тонкие чувства им овладевают. Но я всё же не стала бы прямо проецировать наши настроения на ΧΙΧ в.

[too-smart.livejournal.com]

В детстве мечтала стать археологом, с 6-ти до 10 лет зачитывалась отчетами Толстого (другого) об экспедициях в Среднюю Азию. До сих пор помню фотографии и рисунки. Мы говорим о разном. Раскопки дохристианские, смею предположить? Да, собственно, если и после... Отношение к ребенку как к потенциальному кормильцу в старости и помощнику в хозяйстве было нормой у 99,999% населения до самого последнего времени. Но не у интеллигенции с проснувшейся душой и сознанием в одном хрупком флаконе не защищенного современной медициной тела. У С.А. отношение к детям было как к субъектам приложения любви и заботы. Она никогда не ждала от них "поднесения в старости стакана воды". Она пыталась помогать даже в карьерных пертурбациях вполне взрослых детей.
Потеря тех, к кому относишься как к ПТЕНЧИКУ (даже если они уже выросли во вполне оперившееся нечто), несоизмеримо страшнее потери болванки под инструмент, который мог пригодиться в хозяйстве.

[fulgur-conditum.livejournal.com]

Да, дохристианские; но это немногое меняет. С позиций демографических Средневековье не исправило положения (а только его усугубило за счёт ухудшения санитарных норм и эпидемий). В то же время, и античному человеку не была чужда трагическая нежность к усопшим детям - достаточно только посмотреть, с какой любовью подбирались игрушки и украшения для детских могилок. Это относилось, конечно, не только к младенцам, но и к старшим детям, - вспомните, какой духовный перелом произошёл в жизни Цицерона после смерти его дочери.
Да, до совсем недавнего времени были эксплуатация детского труда, были бесчеловечные по нашим меркам обязанности, возлагавшиеся на детей - от военных до политических - но и любовь была тоже. Да что я говорю, даже обезьяны переживают смерть своих маленьких как страшную трагедию.
Но, тем не менее, прежде человек был гораздо ближе к смерти, она казалась ему более привычной, вот что я хочу сказать.