Давай вернемся в Париж!

[je_nny]

Париж 2002. Апрель

Это была музейная поездка, которой наградили отдельных сотрудников за особо выдающиеся заслуги. Я попала дуриком: только-только перешла из отдела реставрации в отдел ИЗО, где надеялась тихо сидеть, ковыряться в картиночках и ни боже мой не высовываться! В отделе реставрации я в последнее время была «замом по науке». А в музее только что ввели в фондовых отделах должность главного хранителя. Из политических соображений отдельскому начальству было выгодно, чтобы я заняла эту должность. Мне не оставалось ничего другого, как согласиться – как-то было неудобно отказываться: они меня пригрели, сироту, а я откажусь.
Ну, и в благодарность меня взяли в Париж. Очевидно. Я никогда даже не мечтала о Париже! Это было как… как мечтать о Луне, не меньше! Такое счастье, вы что! Поездка наша была в апреле – в Париже холодно, но цветут сирень, сакура, акации, каштаны, глицинии и еще какие-то деревья вроде яблонь с крупными розовыми цветами. Из цветов – тюльпаны, незабудки, синие анютины глазки, и еще какие-то лиловые, что у нас растут в виде сорняков.



Поселили нас в гостинице «Модерн» на улице Клиши. Номер – сущая дыра: две кровати, расстояние между которыми сантиметров двадцать, и все. На вторую кровать можно заползти только с тыла – со стороны спинки. Окно выходило на узкий замусоренный дворик. Ну, еще туалет и душ, конечно. Конструкция номера – не говорить же об этом: архитектура! – очень причудливая. Я специально посчитала: в нашем номере – семь стен и двенадцать углов.

Группа наша была довольно большая и разнообразная по составу. Руководил нами зам. по науке, очень колоритная личность. Еще из начальства была главная бухгалтерша, которая почему-то была убеждена, что научные сотрудники поехали в эту поездку исключительно с одной целью: водить ее по Парижу и все ей рассказывать. Никто как-то не рвался быть у нее гидом, к тому же она поселилась одна, в люксе, наверно. А может, никто с ней не захотел селиться. Вообще-то пары подбирались еще в Москве, чтобы заказывать двухместные номера, а ей пары не нашлось, очевидно.

Мы ездили на разные экскурсии, много бродили пешком. Один раз сели в автобус, который не сразу догадались, как приманить – ему надо было махать рукой, стоя на остановке. На метро тоже, а как же! В метро меня поразил запах: лаванда, ландыш – как от дешевых духов. Потом догадалась, что это моющего средства, которым наводят чистоту на переходах и лестницах. Все лучше, чем наша хлорка!

До сих пор жалею, что не поехала на однодневную экскурсию по замкам Луары – мне казалось, что пяти дней на Париж мало. Конечно, мало! Но зато увидела бы замки. В Мулен-Руж тоже не пошла, пожалела сколько-то баксов. Об это не очень жалею.
Питались мы в основном бутербродами – длинными французскими бутербродами, обсыпаясь крошками, и китайской едой. Еще кофе и мороженое. Ну, и жареные каштаны, конечно, пробовали. Мне не понравились. На полагающийся в отеле завтрак выдавали тоже один хлеб: багет, круассаны, масло и джем – один на двоих. Один раз перекусывали таким образом в саду Тюильри на холодном ветру. В саду работали смешные фонтаны: одна струя поворачивалась туда-сюда, поливая центр дорожки.







Из другой жизни - Париж, Сад Тюильри, осень 1945...



Первое мое впечатление от Парижа – разочарование. Улица Клиши – не лучшее место, с которого следует начинать знакомство с городом. Рядом площадь Пигаль и улица красных фонарей с сэкс-шопами, плавно перетекающая в бульвар Клиши – мимо Мулен-Руж. Показалось очень шумно, людно, грязно, много машин и шикарных мотоциклов, много негров и арабов. Полицейские сирены завывали на весь Париж.



Я осознала, что в Париже, только к вечеру на Монмартре, стоя у Сакре-кёр и глядя на раскинувшийся внизу город, общую гармонию которого нарушала только черная башня Монпарнас, торчащая вставным зубом.





Мы спустились вниз по знаменитой лестнице к не менее знаменитой карусели, мы бродили по кривым и горбатым улочкам Монмартра – я чуть не завизжала от восторга, когда мы оказались на той самой лестнице, где герой Филиппа Нуаре из фильма «Откройте, полиция!» ловил злоумышленников. Я в Париже! Боже мой…





фото все из сети!




Конечно, Париж для меня город насквозь литературный, вычитанный: Бальзак, Золя, Гюго, Мопассан, Илья Эренбург, Жорж Сименон – набережная Орфевр вызвала такой же прилив энтузиазма: комиссар Мегрэ!
Во дворе Дворца юстиции на наб. Орфевр - часовня Сент-Шапель:



Потрясающей красоты витражи!



Конечно, мы потащились на Монпарнас – Модильяни и Анна Ахматова, рисунки, розы, любовь…






«Как-то раз мы, вероятно, плохо сговорились, и я, зайдя за Модильяни, не застала его и решила подождать его несколько минут. У меня в руках была охапка красных роз. Окно над запертыми воротами мастерской было открыто. Я, от нечего делать, стала бросать в мастерскую цветы. Не дождавшись Модильяни, я ушла. Когда мы встретились, он выразил недоумение, как я могла попасть в запертую комнату, когда ключ был у него. Я объяснила, как было дело. «Не может быть, они так красиво лежали...»

А фильм "Монпарнас, 19" с Жераром Филиппом и Анук Эме?!

Фильм рассказывает о последних годах жизни великого художника Модильяни. Бедный итальянский художник, страдающий от алкоголизма и опиумной зависимости, влюбляется в Жанну Эбютерн, девушку из состоятельной семьи, родители которой категорически против их отношений…

Подробнее на КиноПоиск.Ru



Там переход в метро чуть не два километра, ехали на движущейся дорожке. Пришли: Монпарнас, 19 – оказалось, это бульвар, а надо улицу Монпарнас. И даже висит табличка, что Модильяни жил не здесь. Туда уже не дошли – были без сил.



И сами, и с экскурсиями, мы осмотрели основные достопримечательности Парижа. Поразил собор Парижской Богоматери изнутри – оказался огромным: темно, витражи дивной красоты, свечи в разноцветных стеклянных стаканчиках, толпы и толпы народу. По стенам огорожены стеклянными стенками приделы, а одном сидел священник-негр, напротив – прихожанин. Снаружи терпеливая очередь – на исповедь что ли? Толпы народу были везде – а ведь туристический сезон еще не начался. Что же там бывает летом?!



В Лувр мы пришли очень рано, поэтому сначала бродили почти в одиночестве, но потом набежали толпы. В одном из залов смотрители обнаружили бесхозный рюкзак, нас всех повыгоняли и крыло закрыли. Когда мы добрались до коридора, ведущего к Джоконде, где уже было столпотворение, как на вокзале в час пик, нас обогнала группа инвалидов-колясочников. Среди них проехал один совсем уж лежачий – на каталке, которую везла сопровождающая его женщина. Он был не старый, лет сорока, как мне показалось. Бледное интеллигентное лицо, красивое. Живые – только глаза и чуть шевелившиеся пальцы. Они проплыли мимо нас как видение, как напоминание о хрупкости человеческого тела, его бренности – и как подтверждение силы человеческого духа, милосердия и сострадания.



А когда мы только входили в Лувр, рассуждали: есть ли у них путеводители на русском языке? Пустой еще зал, скучающий служащий за стойкой говорит нам на чистом русском языке: «Из Москвы, девочки? Вон, возьмите!». Кстати вспомнила, как сын моей подруги, еще совсем маленький мальчик, ездил во Францию с хором, потом рассказывал маме, что был в Версале и даже покатался там на пруду на водном велосипеде, заплатив какую-то мелочь. «Как же ты справился?» – изумилась мама. «Ну мама, ты что! – ответил мальчик, – Там же был негр! Он прекрасно говорил по-русски!».



В Версале мы тоже побывали. Долго брели за экскурсоводом по залам: пышно, цветасто и почти нечего смотреть. Из всей информации запомнилось только про кровать, на которой родилось девятнадцать дофинов, причем королевы рожали прилюдно, дабы злые люди младенца не подменили. Красивый зеркальный зал, люстры с чудовищной величины подвесками. Из окон открывался дивный вид на парк, который сильно пострадал из-за бывшего несколько лет назад урагана и постепенно восстанавливался.



Фонтаны еще не работали, и мифологические мраморные фигуры были видны во всей их ужасающей красоте.



Изнутри парк смотрится хуже, чем издали – сплошные зеленые решетчатые коридоры, выводящие то к фонтанам, то к павильонам. По парку мы бегали бегом. Но бегали – это не про меня. Я ползала. Везде приползала последней, просто еле передвигала ноги. А поскольку я была в длинном плаще с капюшоном, то представляла собой живое олицетворение скорби – опустив голову, шаркала ногами.



Посетили и Фонтенбло. Ехали через Барбизон – было обещано поле, которое Милле писал в картине «Анжелюс», но так и не показали, проехали мимо.



В Фонтенбло очень красиво.





Парк посмотрели мало и пропустили какого-то павлина. Может, вот этого:



Из всех парижских музеев самое милое впечатление произвел Музей изобразительного искусства Жакмар-Андре на бульваре Османа.



Красивый особняк, изысканные интерьеры, прекрасная живопись: Фрагонар, Берта Моризо, Клод Моне, Ренуар, Писарро. В музее вкусно пахло кофе, а в туалете, который, кстати говоря, располагался прямо в залах, стояла около умывальника плошка с лепестками роз.

Все время говоря «мы», я имею в виду себя и Иру Семакову, новую заведующую отделом ИЗО, сменившую на этом посту Е.И. Иткину. В Париже мы с Ирой, собственно, и подружились – до этого я даже не знала, кто такая Семакова, поскольку ничего из ее фонда фотографий не реставрировала.

Ира, несмотря на легкую простуду, благородно потащилась со мной на Монпарнас и даже ела за компанию мороженое, выбивая клин клином. А я зато поехала с ней в Пасси – «на родину», как она говорила. Ее родители жили некоторое время в Париже – отец состоял на дипломатической службе, если я правильно помню, Ира с сестрой тоже провела там несколько лет.

Пасси - чистенький буржуазный район, недалеко от Булонского леса. Каштаны в цвету. Здесь селилось много русских первой волны эмиграции – на вопрос, где проживаете, отвечали: «В Пассях!».



Мы долго искали улицу, нужный дом, нашли, глазели через решетку во двор. Вышла сердитая дама – оказалось, тоже русская. Слегка смягчилась, когда узнала про «родину».

В 2006 году Иры не стало.

Наша дружба длилась недолго, но мы успели прикипеть друг к другу и практически каждый день по вечерам разговаривали по телефону, несмотря на то, что виделись на работе. Я тяжело переживала потерю – именно поэтому и согласилась так легко уйти из ИЗО в ученые секретари: без Иры мне там было очень тяжело. Поэтому и все воспоминания о Париже окрашены печалью.

Вот этот маленький текст я написала после смерти Иры – обливаясь слезами:

Давай вернемся в Париж!
Мы встанем рано-рано, по кривым и горбатым улочкам Монмартра поднимемся к Сакре-Кёр – к этой сахарной голове, увенчавшей собою нарезанный на ломтики торт старого города; мы посмотрим еще раз на лоскутный ковер парижских крыш, нанизанный на черный клык башни Монпарнас. Потом спустимся вниз – к карусели с разноцветными лошадками, потом еще ниже – на Пляс Пигаль, где вертит свои красные жернова Мулен Руж, где играет на аккордеоне уличный музыкант: «Тадам, тадам, тадам, та да рара та ри тарара!». Ты помнишь? Это пела когда-то Эдит Пиаф.
Мы пойдем на Трокадеро – оттуда так хорошо видна растопырившая ноги кружевная Эйфелева башня, и наверх мы поднимемся обязательно – а как же иначе. Мы же должны увидеть Париж с птичьего полета. Мы сядем на речной трамвайчик, поплывем по Сене – помнишь, там, на мысу, где статуя Свободы, целовалась парочка? Она и сейчас там стоит. Мы сходим в Сент-Шапель – как сияло утреннее солнце сквозь ее витражи! И бросало на пол разноцветные лужицы света.
Мы посидим в саду Тюильри, среди фонтанов и цветущей сакуры, мы будем есть длинные французские бутерброды с ветчиной и сыром, а в уличном кафе, где плетеные стулья и клетчатые скатерти, закажем по бокалу красного вина. Ах да, ты же не пьешь вина! Мы возьмем тебе кофе.
А вечером мы пройдемся по Елисейским полям – O, Champs Elysées! О Жорж Дассен! Мы встанем посредине, чтобы увидеть, как заходит солнце за Триумфальную арку, бросая прощальный луч на золотую верхушку Луксорского обелиска, стоящего на Пляс де ля Конкорд.
И в Пасси мы поедем, обязательно поедем! Мы будем заглядывать во все дворики, считать окна, сличать фасады, мы непременно найдем тот дом, где ты прячется твое детство, где все хорошо, где живы мама и папа, и ты еще жива…
Давай вернемся в Париж!



Все фотографии для поста просто взяты из сети, а я советую посмотреть по ссылке:
Париж в фотографиях Вивиан дель Рио